Анна Айвазян: «Продавать искусство в режиме онлайн пока сложно»
Мир в непростые времена по-прежнему спасает красота и, конечно, искусство, которое, как известно, вне времени. Хотя, как показала новейшая история, увы, не всегда вне политики. CUD.NEWS («Центр Градостроительного Развития») пообщался с основателем Ozone Gallery, арт-дилером и галеристом Анной Айвазян и выяснил, как и чем живут современные столичные галереи, легко ли найти подходящую локацию в Москве и надо ли это, ведь продать картину онлайн, кажется, просто, да?
Синергия действий пассионариев от искусства
– Начать наверное нужно с основ, а именно с того, каково сегодня положение у галерей в России и в Москве в частности? Почему галерейный бизнес у нас не так развит, как, например, в США или Европе?
А. А.: В Советском Союзе искусство делилось на официальное и неофициальное – андеграундное. Оно было жестко зарегулировано, и многие его виды были под запретом. В конце 80-х годов прошлого века, в период перестройки, запустился процесс освобождения искусства, построения и зарождения арт-рынка. По сравнению с западным миром эти процессы запоздали у нас на десятилетия, в связи с чем наша галерейная специфика существенно от него отличается.
В конце 80-х – начале 90-х годов XX века появление первых арт-дилеров и галерей у нас в стране выглядело как спонтанный процесс, институционализация которого до сих пор, как мне кажется, не завершена. К сожалению, наше государство не активно помогает таким проектам, да и никогда не отдавало этому приоритетов. Даже такие центры современного искусства, как «Гараж» или «ГЭС-2», которые есть у нас сегодня, – это больше частные инициативы, имеющие частное же финансирование. То, что мы имеем в арт-бизнесе сейчас, – это синергетический результат действий пассионариев от искусства, тех людей, которые действительно горели идеей продвинуть и показать своих любимых художников зрителю, и коммерции.
Локация под галерею
– Для кого работают галереи, кто их основные и постоянные посетители, те самые люди, для которых стараются арт-дилеры ?
А. А.: Единой целевой аудитории у подобных площадок в Москве нет. Есть определенное сегментирование и позиционирование галереи, которую обычно осуществляет сам галерист. В зависимости от того, какое искусство он продвигает и кому хочет его показать, он определяет свою аудиторию.
В крупных частных галереях прослеживается тренд на создание своей, некоей элитарной закрытой группы, состоящей из коллекционеров и любителей искусства, которые путем вхождения в круг друзей галереи получают доступ к закрытым мероприятиям, показам, встречам с художниками, кураторами, которые рассказывают о нюансах и специфике направлений искусства, и даже возможность участвовать во встречах с какими-то влиятельными лицами московской арт-сцены.
Еще есть галереи, ориентированные на любителей определенного сегмента или жанра искусства – концептуализма или абстракции, арт-брют, современной скульптуры, всего, чего угодно. Такой площадке важнее собрать круг любителей и ценителей, на которых в итоге ориентированы PR и развитие проектов и мероприятий в галерее.
– Сложно ли выбрать локацию под галерею в Москве? Какие из них у галеристов наиболее востребованы и сколько это стоит?
А. А.: Частные галереи всегда зависят от бюджета. Если галерея хочет сразу занять офлайн-позицию и определенный сегмент, то, конечно, ей необходимо помещение в центре Москвы. Счет здесь может идти на миллионы рублей, это может быть и 3-4 миллиона в месяц в зависимости от локации и параметров пространства. Стандартных требований к такой площадке нет. История знает галереи «одного окна», когда в маленькой комнате вывешивают в окошко картину и называют это галереей, – такую выставку можно посмотреть снаружи, просто проходя мимо по улице. Кстати, подобные выставки были и в Москве. Например, у нас в центре есть пространство «Это не здесь», появившееся на базе квартиры одного художника. Некоторые выставки, которые там проводятся, как раз включают в себя элемент такого вот «оконного экспонирования».
Галерея может представлять из себя площадку в 50-70 квадратных метров, на ней можно выставить порядка 10-20 живописных произведений или графику. Также она может располагаться в солидном пространстве, например 300 квадратных метров, включающем в себя несколько залов, где можно спланировать уже масштабные экспозиции и показать крупноформатные работы – двух-трехметровые картины, если мы говорим о живописи.
Цветовые оформительские решения
– Правда ли, что для галереи крайне важен вопрос естественного освещения и есть определенные требования к цветовым оформительским решениям?
А. А.: Что касается требований таких помещений к свету и цвету, устоявшимся форматом в оформлении галерейных залов является так называемый белый куб (тренд на «белое» оформление помещений появился в период, когда в моду вошло авангардное искусство, яркие экспрессионистские и сюрреалистичные работы не так органично смотрелись на фоне богатых и многоцветных интерьеров традиционных музеев).
Хотя сейчас допустимы различные цветовые решения, например это может быть, как в некоторых музеях, темный фон или, как в Новой Третьяковке, бордовый или синий цвет стен, но это, скорее, делается под конкретный выставочный проект. Стандартом же все-таки являются аскетичные белые стены, которые дают возможность не отвлекаться от самого произведения искусства, специальное рассеянное и точечное освещение, минимизирующее тени и блики на живописных полотнах. Последняя проблема решается привлечением профильных технических специалистов, поиск локации и самого помещения в данном случае – более сложная задача.
– Какие бывают сейчас необычные галерейные пространства и зачем их такими создают?
А. А.: Офлайн-формат уже не единственный, который может быть использован современным арт-дилером в планировании своих активностей. Довольно давно уже появился своеобразный гибрид – формат поп-ап галереи (формат художественной галереи, предполагающий отсутствие постоянного помещения, – прим. ред.), когда формируется концепция выставки и под нее находится пространство, возможно, изначально даже не предназначенное для выставочной активности. Например, лофт или даже бизнес-центр, коворкинг.
Также есть онлайн-галереи, которые функционируют в большей степени в сети, хотя полностью продавать искусство в таком режиме, даже сейчас, достаточно сложно. Поэтому все равно у таких проектов также периодически проходят частные показы в шоу-румах, где определенному клиенту или аудитории демонстрируют коллекции в традиционном режиме офлайн. В частности, так работает и моя галерея. У нас есть шоу-рум в Москве, который сейчас в стадии апгрейда, в греческих Афинах, где находится половина нашей коллекции искусства, есть проект в Германии, на базе галереи моих партнеров, где мы работаем в формате поп-ап галереи, а также проводим частные показы. Примерно в таком режиме сегодня работают многие наши галеристы.
– Новые форматы современного искусства – что из себя представляют и что на самом острие трендов?
А. А.: С появлением метавселенных в нашу жизнь вошли и новые форматы искусства, одним из которых, безусловно, является NFT. Буквально за прошлый год невзаимозаменяемый токен (единица учета, с помощью которой создается цифровой слепок для любого уникального предмета. Среди них могут быть: картины, фотографии, видео, музыка, гифки – словом, любой контент, претендующий на хоть какую-то уникальность, – прим. ред.) бойко вошел в нашу жизнь. Появились метапространства, в которых можно провести не только выставку цифрового искусства, но и купить там участок земли или провести показ мод. Некоторые известные музеи мира уже выпустили собственные NFT-коллекции, включая российский Эрмитаж, другие только рассматривают такую возможность. Ходят слухи, что уже даже велись переговоры на счет того, чтобы разместить NFT работы в Лувре, рядом с Моной Лизой. В музее современного искусства Моко (Амстердам) есть уже залы с невзаимозаменяемыми токенами, которые были отобраны кураторами музея. Например, это работы из коллекции крупнейшего NFT коллекционера Бипл и другие.
Инвестиции в цифровые арт-объекты
– Некоторую часть продвинутых людей сейчас интересует вопрос, насколько имеет смысл вкладываться в арт-объекты в цифровых форматах?
А. А.: Инвестировать в цифровые виды искусства возможно. Но вкладываться нужно в те произведения и тех художников, которые на данный момент недооценены. Найти их – это определенная работа, доступная в основном людям, имеющим бэкграунд в истории искусства и арт-рынка, умеющим оценивать тренды и актуальность художника, а также быть немного провидцем и уметь предсказывать будущее.
Как в какой-то степени такой человек, могу сказать, что цифровое искусство теперь всегда будет в трендах, хотя бы потому, что сам формат не так уж и нов – так, фото- и видео-арт давно и плотно вошли в коллекции частных ценителей и музеев. Тот же стрит-арт в самом начале не рассматривался как предмет для приобретения и инвестиций, но со временем это поменялось. Вообще, это нормально, что со временем меняются трендовые направления и появляются новые виды искусства.
Интересный пример – работа знаменитого бельгийского художника Вима Дельвуа, который покрыл татуировками тело человека, выставил его на продажу, и его купили! Сейчас кожа этого «арт-объекта» технически находится в частной коллекции, а сам этот человек – Тим Штайнер, время от времени приезжает к своему коллекционеру и демонстрирует ему его приобретение. Это лишь один пример неконвенционального произведения искусства, на которое тем не менее нашелся свой покупатель. Но это значит, что и у цифрового искусства есть будущее. Надо лишь найти «то самое» произведение.
– А что можно сказать об особенностях, если таковые есть, современного российского арта?
А. А.: Что касается российских художников, работающих в цифровом жанре, то здесь я могу отметить некую тенденцию «злободневности», которой многие из них чрезмерно грешат, фокусируясь на локальном и распыляя свое художественное видение. Как мы знаем, в историю искусства чаще входят работы и явления, далекие от излишней буквальности, сделанные не на злобу дня, а на века.
Если говорить о трендах на российских цифровых художников, у меня сейчас активно интересуются работами Ивана Дубяги, с которым я сотрудничаю в своей галерее. Он увлекся цифровым искусством, «когда это еще не было мейнстримом», в 2017 году, если не раньше. Мы с ним долго думали, как это преподносить зрителю, и ответ пришел сам собой: NFT. В прошлом году на этой волне были проданы несколько его работ, и сейчас у нас есть своя репрезентация в этой сфере, на платформе OpenSea, а также много неопубликованных работ, которые еще предстоит токенизировать. Также я слежу за рядом других творцов, работающих в этой области.
Геополитика и бизнес
– Традиционный вопрос о том, как отразились нынешние сложности геополитики на галерейном бизнесе и его логистике, на отношениях с зарубежными партнерами и текущих или планирующихся выставках?
А. А.: Наверняка вы слышали про такое понятие, как культура отмены или культура исключения, и ряд экспертов, хотя единого мнения среди них пока не сформировано, считает, что сейчас мы сталкиваемся с этим явлением. В ряде иностранных музеев и культурных институций отменяют различные мероприятия, связанные с российскими художниками, музыкантами и нашей культурой в целом.
Например, были разговоры в западном сообществе о том, что, может быть, не стоит возвращать в Россию коллекцию Морозова из Парижа. Об этом много писали. Это ценнейшее собрание мировой живописи, состоящее из более чем 200 работ, в которую входят полотна Моне, Пикассо, Матисса, Ван Гога, а также представителей русского авангарда, принадлежащие российским государственным музеям. В конце февраля эта коллекция находилась в Париже на выставке в Foundation Louis Vuitton, и эксперты сейчас думают, когда и на каких условиях ее можно будет вернуть в Россию.
Тем не менее нельзя сказать, что «отмена русской культуры» – это совершенно однородный процесс. Например, в Милане в театре «Ла-Скала» отменили концерт Валерия Гергиева, где он планировал играть музыку Чайковского, но это же не значит, что также поступают во всей Европе. В Дюссельдорфе недавно прошел концерт музыки Стравинского, исполняют на концертах и Шостаковича, то есть о cancel culture можно говорить, что это происходит либо 50 на 50, либо, что это вообще какие-то отдельные девиации.
У выставок с отменой рейсов, прямого сообщения и усложнением всех видов коммуникации, конечно, очень стала непростой логистика. И если некоторые галереи и арт-дилеры еще как-то находят обходные пути, то для многих других они выходят очень дорогостоящими и не могут быть доступными. Оптимистичный прогноз на будущее дать тут сложно, но искусство в мировой истории переживало и не такие времена и никуда не делось. За последние сто лет наши художники и другие деятели культуры внесли свой большой вклад в мировую историю искусства, начиная от Казимира Малевича и знаменитого русского авангарда, шестидесятников, нонконформистов и заканчивая современными художниками, которые очень ценятся в мире. Интерес к российскому искусству также безусловно сохранится. Останутся и люди, которые его любят и которым оно будет нужно.
Автор: Юлия Каблинова
АКТУАЛЬНО